Свет, воздух и цвет - его стихия. Он шагает по Парижу (точно так же, как по Москве или Питеру) с мольбертом под мышкой, останавливается, достает кисти, и через короткое время на полотне легко рождается радость...Радость впечатления.

У признанного живописца Александра Шевченко на самом деле две ипостаси. В стенах мастерской это мучающийся художник, подолгу сражающийся с холстом. Несколько лет назад в "ЦДХ" была даже его выставка под названием "Ошибка как творческий метод". Очень интересный рассказ в картинах - о том, как порой трудно происходит рождение полотна, как дома превращаются в корабли, зима в лето, натюрморт в портрет или пейзаж в натюрморт...

Другое дело, когда художник Шевченко выходит на улицу. Все мучения исчезают разом, художник разглядывает город (Париж, Москву, Питер) и пишет то, что видит...Сюжеты почти всегда бесхитростны, очертания размыты, но сколько в его пейзажах любви, света, воздуха и цвета, что ты уже заранее любишь эти улицы, бульвары, дома, даже там не побывав...

Словом, по выражению его друга и коллеги Константина Сутягина: "...Шевченко не изготовитель пейзажей, он - художник. Важно уметь видеть. Видеть то, что происходит на самом деле, а не подгонять жизнь, живопись под какую-то схему в голове, выбрасывая все, что в эту схему не вмещается."

Сам же живописец свое так называемое "раздвоение художественного сознания" не объясняет никак. А потому домыслим сами...Может быть, дело в том, что Александр Шевченко не просто талантливый художник, но еще и очень неравнодушный к городам человек? Согласитесь - редкое сейчас явление!
Вот и его собственное эссе, написанное специально с этой выставке, тому свидетельство.

Мария Овсова

МОСКВА-ПАРИЖ. БАЛЬЗАМ НА РАНЫ.
Шрамы украшают не только мужчин.

Города как люди с достоинством носят и охотно демонстрируют приезжим старые зарубцевавшиеся отметины, и ещё свежие не совсем зажившие раны.

Москва и Париж имеют тут много общего:

Многим ли отличается сталинский генеральный план реконструкции Москвы от перестройки Парижа бароном Османом? В том и другом случае с лёгкостью сносились целые улицы и кварталы, на месте древних церквей разбивались клумбы, прокладывались новые проспекты и бульвары. Парижане возмущались, москвичи роптали. Разница в том, что парижская рана давно затянулась и уже не беспокоит, а московские шрамы посвежей и ещё побаливают. Когда же рана затянется, может оказаться, что уродливый рубец придаёт лицу города новое, интересное выражение.

Пока строилась Эйфелева башня, культурная общественность Парижа негодовала, требуя прекратить постройку «бесполезной и чудовищной, ненавистной колонны из железа и винтов», нарушающей архитектурный облик города.

Художники, поэты, киношники последующих поколений, вводя в свои работы образ «железной дамы», подавая её в выгодном свете, как бы накладывали пластырь с целебным бальзамом, врачуя рану. Сегодня никто не назовёт башню бессмысленной и нелепой. Это уже не «гигантская фабричная дымовая труба», а визитная карточка города, известная всему миру.

Среди моих работ найдётся немало парижских пейзажей с видом на Эйфелеву башню, или рисунков с парижскими букинистами, изуродовавших, по-моему, своими нелепыми ящиками набережные Сены.

В Москве я рисую во всевозможных состояниях памятник Петру I, который так пришёлся не по вкусу москвичам.

Пошумим, покричим, скоро успокоимся - забудем. Рана затянется. Не заметим, как прикипит к нашему сердцу этот медный истукан, и на склоне лет сами будем ругать «вандалами» молодых и энергичных людей, которые затеют снести ненавистный монумент и построить на его месте что-то более модное, ультрасовременное?"

Александр Шевченко

КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ АВТОРА

Александр Шевченко родился в Ленинграде в 1964 году.
Член Союза художников Москвы, Международной ассоциации художников и исскуствоведов и Международного художественного фонда.
Автор более 30 персональных выставок у нас и зарубежом. Автор иллюстраций к 6-ти томному собранию сочинений Фазиля Искандера.
Работы художника хранятся в Московском музее современного искусства, Центре русского искусства в Нью-Йорке и т.д.