).jpg)
Арон Бух был замечательным явлением московской художественной жизни. Он не только жил живописью и внутри живописи, он весь окружающий мир воспринимал как некую многоцветную живописную субстанцию. Предметы натюрморта, дома, деревья, облака, человеческие тела и лица - все на его холстах кипело и пульсировало, как цветная живописная плазма, согретая живым человеческим чувством.
В последние годы ВО войны Арон Бух посещал студию К.Юона, а позже окончил Московское училище памяти 1905 года, где его учителем был В.Бакшиев. Это была традиционная и весьма основательная школа русского реализма с некоторым романтическим уклоном, свойственным каждому из упомянутых учителей Буха. Но романтическое начало не проявилось бы столь бурно, если бы в самом организме художника ему не нашлось соответствующей опоры.
На всем протяжении своего творчества Бух предельно импрессионистичен и экспрессивен. Его букеты сравнимы с живописными взрывами. Он изображает не отдельный узнаваемый цветок или продуманно составленный букет, а свое живописное отношение к цветам и краскам. Его натюрморты, как, впрочем, и все остальное, лучше всего рассматривать на значительном расстоянии, чтобы воспринимать не отдельные «хорошо темперированные» мазки кисти, удары мастехина или попросту смачные движения пальцев руки, а красочные аккорды в целом.
Справедливости ради нужно сказать, что ранние произведения Буха при всей его постоянной любви к многоцветности и пастозности письма более сдержанны по цвету и организации композиции в целом «Березы» /1973/, «Деревня» /1981/, «Московский пейзаж» /1988/. В последние десятилетия жизни цвет, говоря языком музыкантов, несколько «поплыл». А при сохранении все того же молодого темперамента и напора это привело к еще большей импрессионистичности, находящейся почти на грани абстрактного изображения. Осип Мандельштам в стихотворении 1932 года «Импрессионизм» писал о каком-то из поразивших его французских художников, но его слова можно смело отнести к нашему мастеру, хорошо знавшему и любившему это течение мирового искусства:
Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени,
И красок звучные ступени
На холст, как струпья, положил.
Он понял масла густоту-
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.
Знал это стихотворение Арон Бух или нет, но его слова полностью относятся к сути и пафосу его счастливого творчества. И хотя сам он сказал однажды, что «настоящий художник всегда несчастлив, его призвание счастливить других», тем не менее та свобода, с которой он всю жизнь действовал на холсте, а также верность своему призванию позволяют говорить о полноценно и счастливо прожитой жизни.
Бух заражался энергией натуры и шел дальше, инстинктивно избегая малейшего проявления натурализма. Внешне могло показаться, что им движет исключительно стихийное начало. Трава вокруг его этюдника или мольберта была закапана краской, но пейзаж, возникавший на холсте в итоге являл собой гармоничное целое, свидетельствовавшее о том, что мастер не ставил своей целью «рвать страсти в клочья».
Не менее гармоничны и жизнерадостны его портреты и многочисленные ню. Их психологизм проявлялся не во внешнем сходстве, хотя было и оно, а в улавливании того, что философы - идеалисты называли «эманацией» /объяснение происхождения мира путем мистического истечения творческой энергии божества/. Об этом говорил и сам художник : «Я не знаю, что такое искусство, но убежден - это явление не земное».
Очень велико количество автопортретов Буха разных лет. Аналоги подобного явления хорошо известны в мировом искусстве - Рембрандт, Ван-Гог. Есть и наши отечественные мастера разных поколений. Собственная персона всегда с тобой. Не нужно никого просить позировать, хлопотать о том или ином эффектном антураже. И уж разумеется, чему доказательством любые автопортреты Буха, в один и тот же автопортрет нельзя войти дважды. Художник не раз убеждался сам и убеждал своих зрителей в неповторимости каждого мгновения жизни, в его драгоценности и живописном волшебстве.
Вильям Мейланд
